Всемирный день красоты — праздник был установлен именно в этот день в 1995 году Международным комитетом эстетики и косметологии CIDESCO.
Красота – это пламенное сердце и очарованная душа
КРАСОТА
Джебран Халиль Джебран
«Красота – религия мудрецов». Индийский поэт
О вы, блуждающие по пути разветвившихся религий и скитающиеся в ущелиях противоречивых учений, вы, счетшие свободу отрицания вернее оков подчинения, а луга сомнения надежнее оплотов подражания, – изберите религией красоту и поклоняйтесь ей как Господу. Она проявляется в совершенстве творений, обнаруживается в выводах разума. Бросьте тех, кто представляет веру забавой и соединяет свою жадность к богатству со страстью к благому исходу, уверуйте в божественность красоты; началом вашего восхищения будет жизнь и источником вашей любви – счастье. Затем обратитесь к ней: она приблизит ваши сердца к трону женщины, зеркалу ваших чувств, и укажет путь вашим душам на ристалище природы, где отечество вашей жизни. О вы, гибнущие среди ночи разноречий и тонущие в пучинах догадок! Ведь в красоте - истина, отрицающая подозрение, отгоняющая сомнение, и блистающий свет, который охранит вас от мрака лжи. Присмотритесь к пробуждению весны и наступлению утра – ведь красота – удел присматривающихся!
Прислушайтесь к пению птиц, и шороху ветвей, и журчанью ручьев, – ведь красота – доля прислушивающихся! Взгляните на кротость ребенка, и нежность юноши, и силу мужа, и мудрость старца, – ведь красота – восхищение вглядывающихся! Воспойте нарцисс глаз, и розу щек, и анемон рта, – ведь красота прославляется воспевающими!
Восхвалите ветвь стана, и ночь волос, и слоновую кость шеи, – ведь красота радуется похваляющим! Посвятите тело, как храм, красоте и посвятите сердце, как жертвенник, любви, – ведь красота воздает поклоняющимся!
Ликуйте вы, которым ниспосланы откровения красоты, и веселитесь, ибо нет страха над вами и не будете вы опечалены.
И вышел поэт и сказал: Скажи нам о Красоте.
И он ответил так:
Где вы найдёте красоту и как узнаете вы её, если она сама не будет вашим путём и поводырём?
И как вы будете говорить о ней, если она будет тем ткачом, кто ткёт вашу речь?
Горемыка иль раненный скажет: "Красота добра и милосердна. Как молодая мать, ещё стесняющаяся своего собственного великолепия, она идёт среди нас".
И страстный скажет: "Нет, красота - это что-то могучее и устрашающее. Как буря она сотрясает землю под ногами и небо над головой".
Усталый и утомленный скажет: "Красота - она как мягкий шёпот. Она говорит с нашим духом. Её голос утихает перед нашим молчанием, как слабый огонь, что трепещет от страха пред тенью".
Но беспокойный скажет: "Мы слышали её кричащей среди горных вершин. И с её криками доносились цокот копыт, и хлопанье крыльев, и рычанье львов".
Вечером стражник города скажет: "Красота встанет на востоке с рассветом".
А в середине дня, те, кто трудится иль путешествует, скажут: "Мы видели её склонившейся над землёй из окон заката".
Зимой занесённые снегом говорят: "Она придёт с весной, бегущей по холмам".
А в летней жаре жрецы говорят: "Мы видели её танцующей с листьями осени, и мы видели снежные пряди в её волосах".
Всё это говорили вы о красоте.
И всё же, по правде, вы говорили не о ней, а о своих неудовлетворенных нуждах.
А красота - это не нужда, но экстаз.
Это не пересохший рот или пустая, протянутая за подаянием рука.
Это объятое пламенем сердце и поющая от восторга душа.
Это не образ, который можно увидеть, и не песня, которую можно услышать.
Это образ, что стоит перед вами, хотя вы закрыли ваши глаза, и песня, которую вам слышно, хотя вы заткнули свои уши.
Это не сок, сохранившийся в ободранной коре дерева, и не крыло, скреплённое с когтём.
Это сад, который вечно в цветах, и сонм ангелов, которые всегда в полёте.
Люди Орфалеса, красота - это Жизнь, когда Жизнь снимает покрывало со своего святого лица.
Но вы сами являетесь этой Жизнью, и вы сами - её покрывало.
Красота - это вечность, смотрящая на себя в зеркало.
Но вы сами являетесь этой вечностью, и вы - её зеркало.
ПРЕД ТРОНОМ КРАСОТЫ
Джебран Халиль Джебран
Я бежал от толпы и бродил по широкой долине, то выслеживая течение ручейка, то прислушиваясь к щебету птиц. Так я дошел до места, скрытого ветвями от взоров солнца, и сел там, беседуя со своим одиночеством и разговаривая с душой – душой жаждущей, для которой все видимое – только мираж, а все невидимое – утоляющий источник.
Когда мое сознание вырвалось из темницы материи в пространство фантазии, я осмотрелся и вдруг увидел девушку-фею, стоявшую подле меня; одежду и украшения заменяли ей виноградная лоза, скрывавшая часть ее стана, и венок из анемонов, скреплявший ее золотистые волосы... Заметив по моим взглядам, что я смущен и растерян, она произнесла:
"Я дочь лесов, не пугайся!"
Сладость ее голоса вернула мне силы, и я сказал: "Разве подобная тебе может жить в пустыне, где царит уныние и обитают дикие звери? Заклинаю тебя жизнью твоей, скажи мне, кто ты и откуда пришла".
Она села на траву и отвечала:
"Я символ природы. Я дева, которой поклонялись твои отцы – воздвигали мне жертвенники и храмы в Баальбеке, Афке и Джубейле".
"Эти храмы, – возразил я, – давно разрушились, и кости моих дедов сравнялись с кожей земли. От следов их божеств и религий не осталось ничего, кроме немногих страниц в недрах книг".
Но она прервала меня:
"Есть Боги, живущие жизнью своих почитателей и умирающие с их смертью. А другие живут божественной сущностью, вечной, нетленной. Моя божественная сущность почерпнута из красоты, которую ты видишь, куда ни обратишь свой взор. Красота же – это вся природа. С красоты начиналось счастье для пастуха, бродящего среди холмов, селянина, трудящегося на полях, кочевников, скитающихся меж горами и берегом. Красота была для мудреца лестницей к трону неуязвимой истины». Биения моего сердца подсказали языку неведомые дотоле слова, и я воскликнул:
«Но ведь красота – сила грозная и ужасная!» На губах ее цветком промелькнула улыбка, а во взоре отразились тайны жизни. "Вы, люди, – ответила она, – боитесь всего, даже самих себя. Вы боитесь неба, хотя оно источник мира, боитесь природы, хотя она ложе успокоения, боитесь Бога Богов и приписываете ему зависть и гнев, а он, если не любовь и милосердие, то ничто".
Наступила тишина, наполненная нежными мечтами. Потом я спросил ее: "Что же такое красота? Ведь люди по-разному определяют и познают ее и по-разному прославляют и любят!"
И дочь лесов отвечала:
"Красота – то, к чему у тебя есть влечение в душе; то, что ты видишь и хотел бы дать, а не взять; при встрече с красотой ты чувствуешь, как тянутся к ней глубины твоей души. Красота – то, что тела считают испытанием, а души – благодеянием, – это союз между печалью и радостью. Красота – то, что ты видишь, хотя оно скрыто, узнаешь, хотя оно и неведомо, и слышишь, хотя оно немо. Это сила, зарождающаяся в святая святых твоего существа и кончающаяся за пределами твоей фантазии..."
И дочь лесов подошла ко мне и положила свою благоуханную руку мне на глаза. Когда она ее отняла, я увидел себя в одиночестве, в той же долине. Я вернулся обратно, а душа моя повторяла слова:
"Красота – то, что ты видишь и хотел бы дать, а не взять".
О КРАСОТЕ
И просил поэт:
– Скажи нам о Красоте.
И он ответил:
– Где вы будете искать красоту и как вы её найдёте, если не она сама станет для вас и путём, и вожатым?
И как вам говорить о ней, если не она будет ткачом вашей речи?
«Красота ласкова и нежна, – говорят огорчённые и обиженные. – Как молодая мать, чуть смущаясь своей славы, ступает она среди нас».
«Нет, красота грозна и могущественна, – говорят пылкие. – Как буря, сотрясает она землю и небо».
Говорят усталые и утомленные:
«Красота подобна нежному шёпоту. Она говорит в нашем духе. Её голос отступает перед нашим молчанием как слабый свет, что дрожит в страхе перед тенью».
Но беспокойные говорят:
«Мы слышали, как она кричала в горах. И вместе с её криками раздавался топот копыт, хлопанье крыльев и львиный рык».
Ночью говорят городские стражники:
«Красота взойдёт с зарею на востоке».
В полдень говорят труженики и путники:
«Мы видели, как она склонилась над землей из окон заката».
Зимой говорят занесённые снегом:
«Она придёт с весной, шагая по холмам».
А в летний зной говорят жнецы:
«Мы видели, как она пляшет с осенними листьями, видели хлопья снега в её волосах».
Всё это сказали вы о красоте.
На деле же говорили вы не о ней, но о своих неутолённых потребностях.
А красота – не потребность, а экстаз.
Это не жаждущие уста и не пустая протянутая рука,
Но пламенное сердце и очарованная душа.
Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать,
Но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.
Это не смола в складках морщинистой коры и не крыло, сросшееся с когтем,
Но вечноцветущий сад и сонм вечнолетящих ангелов.
Красота есть жизнь, снимающая покров со своего святого лика.
Но жизнь – это вы, и покров – это вы. Красота есть вечность, глядящаяся в зеркало. Но вечность – это вы, и зеркало – это вы.
К-Ра-Со-Та – совместное устремление к Свету, к Сиянию Истины Всевышнего. Теперь по-другому понимаешь слова Достоевского: «Красота спасёт мир».
КРАСОТА
В Красоте - ВСЕ Прообразы, Краски...
Ей не нужно Себя украшать.
Безобразие ж пользует маски,
чтобы образ красивый принять.
Часто ложь, обряжаясь на диво,
выставляет себя напоказ...
Но - что Истинно - тихо красиво
и, торжественно, радует глаз.
Ложь - сложна, многословна, лукава.
Красота же, по-детски, проста.
В чистоте детских душ - Ее Слава,
молчалива - всегда - Красота.
Красота не проводит, в упорных
битвах, дни - за сердца всех живых.
На сердца Ее Право - бесспорно,
добровольно Ей жертвуют их.
Красота... В Ее вечных исканьях -
и мудрец, и герой, и злодей...
На ПОСЛЕДНЕЙ Ступени Познанья
ВСЕ замрут, восхищенно, пред Ней...
МОЛИТВА
Молитва, трепетом сердечным,
в душе рождает Красоту
общения с Незримым, Вечным,
с Ним, Воплотившимся в Мечту.
Не в рукотворном храме пышном,
в часовне сердца своего
молись торжественно, неслышно,
не допуская никого,
кто мог бы, мудрствуя лукаво,
нарушить благостный покой
и тишину живого храма -
в момент свидания с Собой.
Прозренье в Свет неуловимо,
оно бежит от суеты.
Трагично и непоправимо,
коль встречу с ним упустишь ты.
Молись же так, мольбу простую
твой дух, в скитаниях, нашел:
"Пусть Мир услышит Весть Благую!
Пусть будет Миру хорошо!"
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
