Старинные историографы награждали его эпитетами «Мудрый» и «Добрый». Б. Чориков. «Добросердечие Великого князя Константина»
Константин Всеволодович (18 мая 1186 - 2 февраля 1218) - старший сын Великого князя Владимирского Всеволода Юрьевича Большое Гнездо.
Уже на десятом году в 1195 г. отец женил его во Владимире на дочери князя Смоленского Мстислава Романовича, не известной по имени (в иночестве - Агафья, ум. 24 января 1220). Таинство брака совершено было Епископом Иоанном в Златоверхом храме Богоматери в присутствии великого Всеволода, супруги и детей их и многих приезжих князей. Свадебный пир продолжался 7 дней с большим весельем и великолепием. Весь город торжествовал тогда. Множество купцов съехалось во Владимир из Новгорода, Киева, Болгарии с разными товарами Европы и Азии и была устроена великолепная ярмарка. До 1205 г. он находился при отце, присутствуя, как представитель последнего, при освящении церквей во Владимире и участвуя в 1199 г. в походе к Дону на половцев. В кон. 1190-х гг. недолго княжил в Переяславле-Южном.
Князь Новгородский: 1205-1207 гг.
В 1205 г. был послан отцом на княжение в Новгород на место брата его Святослава. Проводы прошли 1-го марта 1206 года. Провожали тогда Константина из Владимира до р. Шедакшы (р. Содышки) братья его Юрий, Владимир и все бояре Всеволода, все купцы и послы других князей. Там на возвышенном берегу р. Содышки был загородный дворец вел. кн. Марии Шварновны, супруги Всеволода, матери Константина, где она любила пребывать с детьми своими. При проводах Всеволода все оставались здесь до вечера и провожали его, как сказано в летописи, «съ радостью велиею», а пировать 1-го марта не в доме, под открытым небом, по раннему времени года, было бы неудобно и поместиться в таком количестве могли не иначе, как во дворце великокняжеском. Близ того места, где был дворец, жили дворцовые служки. И «бысть говоръ великъ», говорила летопись, «акы до небеси отъ множества людей, отъ радости великия… Пристигшю же вечеру, поклонишася ему братья его и вси людье и вси мужи отца его, и вси посли братья его и ти поклонишася ему и похвалу ему давше велику, възвратишася кождо ихъ во свояси, жалостныя и радостныя слезы испугающе, оставше такого утешения, рыдаху же множества народа правоверныхъ, зряще отца сирымъ и кормителя отходяща и печальнымъ утешенье великое, сомрачнымъ звезду светоносну заходящу… Мужество и умъ въ немъ живяше, правда и истина съ нимъ ходяста, вторый Соломонъ бывъ мудростию» (Лавр. лет. под 1206 г. И.С.Р.Л. изд. 1846 г. стр. 177). В Новгороде он пробыл до 1207 г., но большую часть времени проводил не в Новгороде, а во Владимире и в Ростове. Тогда же он, собрав новгородцев, псковитян, ладожан и новоторжцев, прибыл с ними к Москве для оказания помощи отцу в походе на Рязань и в осаде Пронска.
Князь Ростовский: 1207-1216 гг.
Спустя некоторое время, отец дал ему в удел Ростов с другими пятью городами, но какими именно, - неизвестно.
В 1209 г. он построил во Владимире на своём дворе церковь во имя Архистратига Михаила, и торжественно святил её; при церкви открыл училище, где иноки русские и греческие «учили младенцев». В 1221 г. пожар опустошил город Владимир, сгорело 27 церквей, среди них и церковь Архистратига Михаила.
«… еще при жизни отца, построил он на своем дворе во Владимире церковь в честь Арх. Михаила. В день освящения ее (25 ноября) он устроил щедрое и радушное угощение всему народу. Летописец так описывает это угощение: якоже Соломонъ царь створи пиръ на освязенье церкве своея, тако и блаженный Константинъ створи пиръ на освященье церкве своея и учреди люди и благословиши люди Константина, рекуще: благословенъ, иже дасть Всеволоду сицеваго сына разумна, дасть бо Господь смыслъ и премудрость Соломону, такоже и Константину многу зело и разлитье сердца, яко песокъ иже при мори и распространися премудрость его паче смысла всехъ человекъ». И не даром современники сравнивали Константина с Соломоном. Он один из немногих тогдашних князей отличался деятельностью на пользу «просвещения поучениемъ книжнымъ». Так во Владимире при церкви Арх. Михаила он основал училище, где трудились иноки русские и греческие, «учаще младенцевъ». При этом училище заведена была им богатая библиотека, составленная из книг, частью купленных им самим, частью полученных в дар от патриархов. Говорят, одних греческих книг было у Константина более 1000. Любя сам чтение книг, великий князь имел при себе ученых людей, которые переводили для него книги греческие на русский язык. За любовь свою к просвещению и заботливость о распространении его Константин назван историей Мудрым»
В его отсутствие в 1211 г. выгорел почти весь Ростов, и он, узнав об этом, немедленно возвратился в него из Владимира.
Новгородцы приняли к себе на княжение князя торопецкого Мстислава; вследствие этого Константин с братьями выступил к Торжку против Новгорода. Дело, однако, окончилось без кровопролития.
Незадолго до смерти Всеволод хотел отдать старшинство старшему сыну Константину, а в Ростов посадить Юрия. Но Константин был недоволен, он хотел взять себе и Владимир и Ростов. Тогда Всеволод «созвал всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди» (Воскресенская летопись) и передал старшинство младшему сыну - Юрию. Нарушен был коренной обычай, что повлекло за собой усобицы и разногласия.
В 1212 г. Всеволод скончался и между братьями возгорелась борьба; младшие их братья переходили на сторону то одного, то другого из старших братьев. Константин, опираясь на право старшего в роду, начал домогаться великого княжения, и Юрий, желая покончить миром, уступал ему Владимир, а себе просил Ростов, но Константин не соглашался, желая взять себе и Ростов и Владимир, а Юрия отправить в Суздаль.
После смерти Всеволода в Северо-Восточной Руси образовались удельные княжества: Суздальское, Переяславское (с Тверью, Дмитровом), Ростовское (с Белоозером, Устюгом), Ярославское, Угличское, Юрьевское, Стародубское.
На съезде в Юрьеве Константин и Юрий примирились, но в 1213 г. Константин опять задумал идти на Юрия, который, однако, предупредил его, сам подошёл к Ростову, пожёг здесь множество селений, но кровопролитная битва на реке Ишне окончилась безрезультатно; вскоре братья заключили мир, но в 1216 г. опять начали борьбу.
ЛИПИЦКАЯ БИТВА
В 1215 г. Ярослав Всеволодович выступил против Новгорода за то, что последний принял к себе на княжение Мстислава Удалого. Константин сначала принял сторону брата, но потом Мстислав привлёк его на свою сторону обещанием доставить ему великокняжеский стол.
Юрий стал помогать Ярославу против новгородцев, а Константин вступил в союз с последними. Мстислав Удатный с новгородцами, брат его Владимир со псковичами и двоюродный брат их Владимир Рюрикович со смольнянами подступили к стольному городу Ярослава, Переяславлю-Залесскому, а Ярослав ушёл к Юрию.
Великий князь собрал большое войско, «всю силу Суздальской земли», и стал на реке Кзе, близ Юрьева-Польского. Противники тогда ушли от Переяславля так же к Юрьеву и расположились частью у Юрьева, частью у реки Липицы.
Прежде чем вступить в бой, Мстислав сделал попытку помириться отдельно с Юрием, но он ответил: «Мы с братом Ярославом - один человек!» Переговоры с Ярославом так же не привели ни к чему. Тогда Мстислав с союзниками послали сказать: «Мы пришли не на кровопролитие, крови не дай Бог нам видеть, лучше управиться прежде; мы все одного племени, так дадим старшинство князю Константину, посадите его во Владимире, а вам Суздальская земля вся!» Юрий ответил на это: «Пришли, так ступайте, куда хотите, а брату, князю Константину, скажи: перемоги нас - и тогда тебе вся земля».
После битвы смоленские ратники в одном из брошенных шатров нашли «грамоту», письменный договор: «Мне, брат Ярослав, Владимирская земля и Ростовская, а тебе - Новгород; а Смоленск брату нашему Святославу, а Киев дадим черниговским князьям, а Галич - нам же». Новгородцы и ростовцы расположились, соединившись, на берегу Липицы; когда же Юрий отступил с прежнего места и укрепился на Авдовой горе, то и они заняли противоположную гору Юрьеву.
20 апреля сначала происходили отдельные стычки новгородских охотников с людьми Ярослава, Юрий же, засев в укреплении, не хотел идти в открытое поле. 21 апреля союзники хотели было уже идти от Юрьева к Владимиру, но Константин убедил их остаться. Суздальцы, видя движение в их лагере, подумали, что они отступают, и сошли с горы, чтобы ударить в тыл, но новгородцы тотчас обратились на них.
Произошло сражение. О жестокости сечи говорило и то, что некоторые особо отчаянные воины на поле боя «выскочили босыми...» Летописец никак не поясняет сию деталь. Видно, для современников она и не требовала объяснений. Некоторые князья в самые отчаянные схватки вели своих воинов с обнаженной головой. То есть, знать снимала шлем, а простолюдины скидывали сапоги и лапти... Когда закончилась сеча, «можно было слышать крики живых, раненых не до смерти, и вой проколотых в городе Юрьеве и около Юрьева. Погребать мертвых было некому... Ибо убитых воинов Юрия и Ярослава не может вообразить человеческий ум». За один день 21 апреля 1216 г. в сражении на Липицком поле было убито «девять тысяч двести тридцать три» русских воина, гласит летопись.
В одной из опубликованных бесед Л.Н. Гумилев с нескрываемым ужасом восклицает: «Столько не потеряли за время войн с монголами!» Однако, по сведениям, приводимым историком А.Н. Насоновым, в годину монгольского нашествия только на Галицкую Русь всего там погибло двенадцать тысяч человек. Анализируя эти и другие данные, Л.Н. Гумилев заключает: «следует признать, что поход Батыя по масштабам произведенных разрушений сравним с междоусобной войной, обычной для того неспокойного времени».
Ярослав, укрывшись в Переяславле, вынужден был пойти на унизительный мир с Мстиславом Удалым и Константином. Юрий, заморив трёх коней, на четвёртом прискакал в полдень 22 апреля, в пятницу к Владимиру, унылый, измученный в одной сорочке (верхнее платье он сбросил с себя на дороге, как замедлявшее его бегство). Владимирцы с первого раза не узнали своего князя: так необычен был вид его. Не ожидая поражения, они приняли его за гонца княжеского, спешившего обрадовать их вестью о победе. «Наши одолеваютъ», восторженно кричали они,- следя за приближавшимся к городу всадником. Но каково было их удивление, когда они узнали в нем самого князя и в таком жалком виде. «Укрепляйте стены, запирайте городъ», были первые слова Георгия, долетевшие до слуха владимирцев. Но кому было укреплять и защищать город? Все способные носить оружие были взяты в поход. Оставались в городе: духовные, дряхлые старцы, дети, да женщины. Вместо веселья поднялся плачь в городе; к вечеру и в ночь стали прибегать и простые люди, один прибежит раненый, другой ногой. И послышались тогда горькие жалобы на Ярослава, главного виновника бедствия: «отъ тебя потерпели мы такую беду, о твоемъ клятвопреступлении сказано: придите птицы небесныя, напитайтесь крови человеческой, звери наештесь мясъ человеческихъ». Несчастный князь просил граждан, чтобы они не выдавали его победителям. Он желал сам по своей воле выйти из города. Владимирцы сочувствовали князю, но не могли ничем ему помочь: обещали только не выдавать его Константину. Победители не спешили с приходом к Владимиру. Целый день они пробыли на месте побоища, занимаясь, вероятно, уборкой мертвых тел и только в воскресенье, на третий день после битвы, 24 апреля подошли ко Владимиру и осадили его. В ночь с воскресенья на понедельник случился пожар во дворце вел князя. Несмотря на сильное желание новгородцев и смольнян взять приступом Владимир, Мстислав не допустил их до этого и спас город от разгрома. В следующую ночь на вторник опять повторился пожар в городе: загорелось против того места, где расположились станом Смоляне, и горело до света. На этот раз Смоленский князь не допустил своих врасплох войти во Владимир. Князья – победители были уверены, что сам Георгий сдаст им город и будет просить у них мира. В среду утром (27 апреля) Юрий, вышел к победителям с богатыми дарами; «братья, вамъ челомъ бью, вамъ животъ дать и хлебомъ меня накормить». Константин торжественно вошёл во Владимир, привёл жителей ко кресту, примирил Ярослава с Мстиславом, Юрию дал Городец Радилов на Волге. Перед отъездом из Владимира Георгий Всеволодович вошел в Соборный храм, где перед чудотворной иконой Богоматери излил в молитвенных воплях всю печаль свою и, обливаясь слезами, пал на гроб своего родителя. «Суди Богъ брату моему Ярославу, что довелъ меня до этаго», сказал он, выходя из храма, затем сел с семейством своим в ладью и вниз по р. Клязьме отправился в новый удел свой. В числе немногих друзей пожелал следовать за ним и Епископ Владимирский, добродетельный Симон, который не захотел оставить своего князя в злополучии. Проводив Георгия Всеволодовича, владимирцы отворили ворота победителям и с крестным ходом встретили их.
Битва оставила недобрую память в народной памяти. Она стала символом разлада русской земли накануне татаро-монгольского нашествия. Отголоски ее сохранились в былине, в которой хвастовство братьев Суздальцев (т.е. Юрия и Ярослава) стало причиной поражения русского войска от татар и гибели всех русских богатырей. Молчаливым напоминанием о тех кровавых событиях служит известная находка - шлем Ярослава Всеволодовича, брошенный князем вместе с доспехом в момент беспорядочного бегства его полков.
Шлем переяславского князя Ярослава Всеволодовича Шлем переяславского князя Ярослава Всеволодовича (в 1238-1246 гг. великий владимирский князь) - одна из наиболее известных находок древнерусского защитного вооружения, шлем потерянный князем во время бегства после битвы при Липице в 1216 г. По классификации А.Н. Кирпичникова относится к группе шлемов IV, которая представлена дорогими образцами XII-первой пол. XIII вв. Подобные шлемы частью экипировки наиболее знатных воинов, князей и бояр. Внешне характеризуются высокой округлой, заостренной вверху тульёй и неподвижным забралом (полуличиной, совмещённой с наносником). Шлемы украшались золотыми и серебряными пластинами с изображениями святых, надписями и орнаментом. К шлему со всех сторон к отверстиям в полумаске, наноснике и венцу тульи крепилась кольчужная сетка (бармица), полностью закрывавшая голову, шею и лицо. Шлем был обнаружен осенью 1808 г. крестьянкой Ларионовой у села Лыкова близ г. Юрьева-Польского, недалеко от места побоища. Он лежал на кольчуге, доспехи сильно проржавели. Крестьянка отнесла находку старосте деревни, который, увидев на шлеме образа, передал архиерею. Священник отправил эту находку Александру I, от которого она попала к историку А.Н. Оленину. Он установил, что шлем с кольчугой были брошены Ярославом Всеволодовичем при бегстве с Липицкой битвы 1216 г. в 20 верстах от неё. Корпус шлема покрыт серебряным листом, украшен позолоченными серебряными чеканными накладками изображениями Христа и святых, по нижнему краю - венцом с орнаментом. Наверху шлема четыре христианских образа: Спаса Вседержителя, святых Георгия, Василия и Феодора. На налобной пластине - изображение Архангела Михаила с надписью: «Вьликъи архистратиже ги Михаиле помози рабу своему Феодору» (Ярослав в святом крещении именовался Федором). В настоящее время шлем хранится в Оружейной палате.
ВОЕВОДА ЕРЕМЕЙ ГЛЕБОВИЧ
Воевода Еремей Глебович Еремей Глебович - древнерусский воевода, участник Липицкой битвы, воевода ростовских и владимирских князей, сыновей Всеволода Большое Гнездо. Погиб зимой 1238 г. в битве с татарами под Коломной. Первоначально Еремей Глебович служил ростовскому князю Константину Всеволодовичу. В 1216 г. перед Липицкой битвой привел 500 воинов на помощь коалиции князей во главе с Константином Ростовским и Мстиславом Удалым, вставшей против братьев Юрия и Ярослава Всеволодовичей. После смерти Константина служил воеводой у сына Константина Василия и владимирского князя Юрия Всеволодовича. Под 1219 г. и 1228 г. совершил два похода на камских булгар. Зимой 1237-1238 гг., во время нашествия Батыя, Еремей Глебович был выслан с полком к Коломне на помощь сыну Юрия Всеволодовича Всеволоду и рязанскому князю Роману Олеговичу. В ходе небывало кровопролитного сражения под Коломной русская рать была разбита. Об ожесточенности сражения свидетельствует гибель в бою царевича Кулькана, младшего сына Чингисхана. Всеволод Юрьевич бежал к Москве. Князь Роман и Еремей Глебович погибли.
АЛЁША ПОПОВИЧ
В.М. Васнецов. «Богатыри»
Обыкновенно считается, что историческим прототипом Алёши Поповича послужил ростовский боярин Александр (Олеша) Попович. Согласно летописям, это был знаменитый «храбр» (отборный воин), служивший сначала Всеволоду Большое Гнездо, а затем его сыну Константину Всеволодовичу против его брата и претендента на владимирский стол Юрия Всеволодовича, причём Александр Попович сразил в поединках нескольких лучших воинов Юрия. Со смертью Константина и вокняжением Юрия (1218 г.) он отъехал к киевскому великому князю Мстиславу Старому и вместе с ним погиб в битве при Калке в 1223 г. Сделавшись великим князем Владимирским, он не порывал, однако, связей с Ростовом, проводя здесь большую часть времени, заложив соборную церковь и оставив после себя много других памятников, и, между прочим, библиотеку, которая продолжала увеличиваться при сыне его Васильке.
Великий князь Владимирский: 1216-1218 гг.
***
ЯРОСЛАВЛЬ
Первое упоминание о Ярославском Успенском храме содержится в житии ярославских князей Василия и Константина, составленном иноком Пахомием около 1530 г.: «Князь Великий Константин Всеволодович в меньшем своем граде Ярославле, на своем дворе, церковь построил каменную Успения пресвятые Богородицы, в лето 6723 (1215), и того ж де лета заложи церковь иную в большом граде, у врат, брусяную, собор архистратига Михаила, и соверши ее того ж де лета». В архангельском храме хранилась рукопись конца XVII столетия, в которой сообщались сходные сведения: «Церковь святого архистратига Михаила первоначально сооружена была на сем месте брусчатая близ ворот, потом от церкви наименованных архангельскими, великим князем Константином Всеволодовичем (Мудрым), в бытность его княжения в Ярославле, в лето от Рождества Христова 1213 и освящена в 1216 г., стояла та церковь 79 лет». Деревянная церковь Михаила Архангела упоминается в Переписной книге Ярославля 1646 г. Ныне существующий каменный храм во имя Собора архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных с приделом Зосимы и Савватия Соловецких в северном крыле галереи был заложен в 1657 г. на средства прихожан, строительство его продолжалось более двадцати лет, поскольку освятили церковь после 1680 г.
Церковь Архангела Михаила в Ярославле
Каменная церковь Успения Пресвятой Богородицы стояла в центре деревянной крепости на Стрелке. Храм Успения Пресвятой Богородицы был торжественно освящён в 1219 г. ростовским епископом Кириллом. Собор был построен из тонкого кирпича (плинфы). В стены вставлены белокаменные рельефы с орнаментами и масками. Внутри храм украшал нарядный пол из поливных керамических плиток. Двери были украшены золоченой медью. Князь Константин, по воле которого построили собор, был похоронен в этом храме. В первоначальном виде церковь Успения Пресвятой Богородицы просуществовала до нач. XVI в. В 1501 г. случился пожар и у церкви обрушились своды. Храм отстроили заново около 1516 г. Это была небольших размеров церковь на подклете. В западной части был придел «на полатях» примерно так же, как в Благовещенском соборе Московского Кремля. При расчистке завалов после пожара были обнаружены мощи ярославских князей XIII века - Василия и Константина Всеволодовичей. Мощи ярославских князей стали главной соборной реликвией.
После 1605 г. в церкви Успения Пресвятой Богородицы начинает составляться иллюстрированный синодик. В 1612 г. во время Смутного времени митрополит Кирилл благословил здесь Дмитрия Пожарского на поход на освобождение Москвы. В XVII в. Успенский собор в Ярославле уже обветшал. Храм пострадал во время пожара 1658 г. Да и маловат был собор для выросшего города. Поэтому по указу царя была построена новая церковь Успения Пресвятой Богородицы. Это было шестистолпное пятиглавое здание, без подклета, при северном, западном и южном входах были каменные крыльца, характерные для многих ярославских храмов XVII в. Рядом с собором возвели восьмигранную шатровую колокольню.
Успенский собор в Ярославле
В 1788 г. город становится центром епархии. Теперь Успенский собор в Ярославле стал кафедральным. Начались новые перестройки храма. К южной стене пристроили теплую церковь с престолом во имя святых князей Василия и Константина, производились и другие перестройки. В 1836 г. по проекту архитектора А.И. Мельникова была построена новая колокольня. Ее высота составляла около 55 метров. В архитектуре колокольни соединились черты разных стилей. Четверик первого яруса, затем восьмерик второго и далее снова четверик третьего яруса. Первоначально внизу колокольни была устроена проездная арка. В 1844 г. купола собора - первыми в городе - покрыли золотом. Собор имел великолепный пятиярусный иконостас с ценными иконами. Успенский собор в Ярославле сильно пострадал во время антибольшевистского восстания в 1918 г., но затем его отреставрировали. В 1922 г. храм закрыли для богослужений, разобрали колокольню, предварительно сбросив с нее колокола. Церковь отдали под Биржу труда, с 1930 по 1937 год в ней размещался склад зерна. В 1937 г. городские власти приняли решение о сносе и самого храма, и 26 августа 1937 г. собор был взорван. На том месте, где стоял Успенский кафедральный собор, был разбит городской парк культуры и отдыха. При проведении неоднократных раскопок усилия Н.Н. Воронина и других археологов по отысканию фундаментов кирпичного собора домонгольской эпохи не увенчались успехом. К 1000-летию Ярославля в городе решено воссоздать Успенский кафедральный собор. Новый собор был заложен 26 октября 2004 г. на месте взорванного в 1937 г.
Успенский собор Ярославля
Спасо-Преображенский монастырь Ярославля основан великим князем Константином Всеволодовичем 1216 г.
Спасо-Преображенский монастырь Ярославля в начале XVII века (рисунок современного художника)
Основан он был в XII в. за стенами тогдашнего города около переправы через Которосль, заняв угловое положение в системе городских оборонительных сооружений. В 1216-1218 гг. в Спасском монастыре работало первое в Северо-Восточной Руси духовное училище, затем переведённое в Ростов. В 1216-1224 гг. в монастыре построили Спасо-Преображенский собор.
Закладка Спасо-Преображенского собора
В честь образования Ярославского княжества в 1218 г., по преданию, у юго-восточного угла собора возвели миниатюрную Входоиерусалимскую церковь, которая не дошла до наших дней. Уже в первой пол. XIII в. в монастыре образовалась большая библиотека, велась работа по переписке книг. Здесь было найдено «Слово о полку Игореве» - памятник древнерусской литературы.
Спасо-Преображенский собор Ярославля
***
Летописцы называют Константина «блаженным», украшенным «всеми добрыми нравы», не помрачившим ума своего «пустошною славою прелестного света сего», «вторым Соломоном»; передают, что он «весь ум свой впери» в «нестареющую бесконечную жизнь», которую и «улучи своими милостынями и велиим беззлобием», указывают на его правдивость, щедрость, кротость и смирение, на его заботы о создании «прекрасных Божиих церквей», которые он украшал «чудными» иконами и снабжал книгами, хвалят его, что он «чтил паче меры иерейский и мнишеский чин» и прочее. Константин удостоился прозвища «Мудрый»: он владел несколькими языками, любил книги «паче всякого имения» и собирал, «не щадя состояния» (в его библиотеке только греческих рукописей насчитывалось больше тысячи), ценил искусство, держал при себе «учёных мужей», занимавшихся переводами с иноязычных текстов.
Князь Константин имел троих сыновей: Василька (Василько Константинович Ростовский), Всеволода и Владимира. В 1217 г., Константин, чувствуя скорую смерть и боясь за судьбу малолетних детей, призвал брата Юрия из Городца, одарил многими дарами и назначил ему, после своей смерти, Владимир, а пока отдал Суздаль, заставив поклясться, что будет отцом для племянников, отдав Ростов - Васильку, Ярославль - Всеволоду, а Углич - Владимиру.
***
Углицкое княжество
Первым углицким удельным князем стал младший сын князя Константина Всеволодовича - Владимир Константинович (1214 - 1249 гг.). Углич в свой удел он получил, очевидно, в 1216 или 1218 г. Известно, что этот князь участвовал в битве на реке Сити 4 марта 1238 г. Когда всё Углицкое княжество было опустошено монголо-татарами, ходил «про свою отчину» в Орду в 1244 и 1245 гг. Скончался Владимир Константинович во Владимире 27 декабря 1249 г., тело его провожал князь Александр Невский, и погребен был в Угличском Спасо-Преображенском соборе. См. Углицкое княжество.
***
Вскоре по вступлении своем на престол, он попросил Георгия прийти к нему во Владимир для дружественного свидания. Георгий не замедлил явиться на зов и, по незлобию своему, искренно простил брату своему. Оба брата, по выражению одного дееписателя, при свидании «охапистася и плакаста на многъ часъ», входили в соборную церковь Богоматери, где, при гробе своего родителя, запечатлели свое примирение молитвой и целованием креста. Константин назначил Георгию другой удел г. Суздаль и объявил его наследником своего престола. Георгий же со своей стороны дал слово Константину заменить в лице своем отца детям его, когда будет вел. князем Владимирским. Утешенный Георгий выехал с семейством своим и двором в Суздаль 11 сентября 1217 года.
Епископ Полоцкий, зная любовь и желание Константина до всего божественного, церковного строения, до св. икон и мощей святых, привез во Владимир в 1218 г. из Константинополя священные реликвии - «етеру часть от Страстии от Господень», частицу руки мч. Лонгина сотника («святей его руце обе» - ПСРЛ. Т. 1. Стб. 441) и части мощей св. Марии Магдалины. В день памяти св. логина (16 октября), по окончании заутрени был устроен крестный ход из Успенского и Дмитриевского соборов в загородный Вознесенский монастырь, где первоначально и была положена святыня. Этот ход сопровождали Епископ со всем духовенством Владимирским, сам князь с детьми, боярами и народом. В Вознесенском монастыре Епископ возложил на голову свою ковчежец с св. мощами и в сопровождении того же крестного хода перенес его в придворный Дмитриевский Собор и «ту целова святыню Епископъ и князь и вси правовернии человецы». Татищев писал, что Еп. Полоцкий привез к Константину часть креста Господня и что вел. князь вделал ее в большой золотой крест, хранящийся в Московском Успенском соборе, куда девались части св. мощей,- неизвестно (Ист. Карамз. къ т. III, гл. VI прим. 179).
Князь Константин во Владимире строит в 1218 г. небольшую каменную церковь Воздвижения Честного Креста на Торгу. В летописи под 1218 годом: «заложи Константинъ церковь камену на торговищи въ Володимери Воздвижение креста честнаго, того же лета и свершена бысть и священа сентября въ 14 день» (Лавр. лет. стр. 186). Кремлевские валы на западной стороне на месте соборного луга имели ворота, называвшиеся даже в XVII веке торговыми. Вблизи них через ров был перекинут мост, называвшийся торговым. В 1676 году, возможно и раньше, вблизи торговых ворот стояла торговая башня, на которой были, как значится в отписке стольника и воеводы Федора Григорьева Орлова, «часы железныя ветхи, колоколъ часовой, онъ же и вестовой, весу въ немъ 10 пудъ съ полупудомъ, два колокола перечасныхъ, весу въ одномъ полдва пуда, въ другомъ пудъ 10 гривннокъ». Здесь же на торговищи, вероятно, находились лобное и вечевое места. Церковь Воздвижения Честного Креста находилась позади дома Дворянского Собрания (ул. Б. Московская, д. 33). В 1469 г. её ремонтировал московский строитель В.Д. Ермолин. В 1626 г. она стояла «по ветхости своей, была пуста – без пения», а в 1676 г. её ворота были без затворов, кровля обвалилась. Она ещё была цела в нач. XVIII в. и изображена на «чертеже» Владимира 1715 года. Судя по этому миниатюрному рисунку, она была небольшой, возможно, бесстолпной церковью. В XVIII веке церковь была совершенно разобрана. На городском плане 1769 года показана улица, называвшаяся по имени существовавшей на ней церкви Воздвиженская, но к кон. XIX века и улица с таким названием перестала существовать.
В 1218 г. Константин наделил уделами сыновей своих: старшему Васильку 9-ти лет дал стол Ростовский, а младшему Всеволоду 8-ми лет – Ярославский. «Я чувствую», говорил он при этом детям своим, «я чувствую, дети, что конецъ мой приближается и поручаю васъ Богу, Пречистой Его Матери, брату и господину Юрию, который будетъ вамъ вместо меня».
Скончался князь Константин 2 февраля 1219 г., на 34-м году от рождения, вызвав всеобщую печаль в народе; летопись так говорит: «плакали плачем великим, - бояре, како заступники земли их, слуги, как о кормителе и господине, убогие и чернецы, как о своем утешении и одеянии наготы их». Услышав о кончине великого князя, жители Владимира все от мала до велика, от бояр до нищих сошлись на великокняжеский двор и выразили любовь свою к почившему обильными слезами. Скоро и братья все прибыли во Владимир и, оплакав усопшего, погребли тело его в Златоверхой церкви Богоматери. Овдовевшая великая княгиня, по выражению летописца, «дивное дело сотворила тогда» (Степ. кн. стр. 327. Лавр. лет. Стр. 188). Чувствуя, что с потерей супруга потеряла все радости на земле, она, не выходя из храма, над гробом его приняла иноческий чин и вскоре после похорон мужа уехала в Ростов, где через 2 года скончалась в монастырском уединении.
По смерти вел. князя Константина, владимирцы поцеловали крест брату его Георгию Всеволодовичу, который, после не продолжительного перерыва, вступил во второй раз в права великокняжеские. Вместе с ним прибыл из Суздаля и неразлучный спутник его, Епископ Симон.
