Слово имело мистическое и магическое значения и в сопоставимых с понятием «клятвы» понятиях «заклятие» и «проклятие». В каждом из них были задействованы разные грани многоаспектного слова: при клятве его сила была направлена тем, кто давал слово на себя же самого, а при заклятии и проклятии – вовне, на кого-то другого. При этом действие энергии слова при заклятии и проклятии практически противоположны: при заклятии произносящий его пытался установить энергетически-симпатическую связь с объектом заклятия, а при проклятии – наоборот, оборвать уже существующую связь, отмежеваться от объекта проклятия, чтобы оказаться в разных с ним эгрегорах.
Говоря о заклятии, пожалуй, стоит отдельно сказать о таком явлении, как «заклятый враг», где понятия «клятва» и «заклятие» тесно переплелись. Заклятый враг – это тот, кого дающий клятву обязуется [букв. «связывает», «обвязывает» себя (клятвой)] победить, повергнуть, клянётся отомстить врагу за то, что тот нанёс ему какой-то очень большой, серьёзный вред. Часто понятие «заклятый враг» граничило с понятием «смертельный враг»: ср. нем. Todfeind («заклятый враг»), где Tod – «смерть» и Feind – «враг, недруг, неприятель, противник»; фран. ennemi jurе; («заклятый враг») = ennemi mortel («смертельный враг»). Другими словами, заклятый – это тот враг, которого клянущийся обязуется нейтрализовать, чего бы это ему ни стоило – даже если это ему самому грозит смертью, гибелью от рук врага или друзей врага.
Подобного рода заклятие очень сильно. Ради достижения своей цели прибегающий к нему отдавал себя в полное распоряжение духу, к силе которого он обращался. Этот дух был намного сильнее духа племени, к которому принадлежал дающий такую клятву (иначе клянущемуся не надо было бы прибегать к иному духу). Поклявшийся становился до момента выполнения своей клятвы практически его невольником.
Здесь важно отметить, что понятие заклятого врага больше характерно для языческого, а также магически-ветхозаветного, дохристианского образа мыслей и действий, когда действовал закон справедливости, а не благодати – закон, о котором речь шла выше (глава четвёртая «Слово-клятва»): «зуб за зуб и око за око»! Скажем о некоторых особенностях этого понятия.
С одной стороны, своеобразный общественный «институт заклятого врага» развивал у отдельных личностей понятие чести, мужества, справедливости. Например, тесно примыкающий к явлению заклятого врага феномен вендетты, кровной мести служил чувству целостности рода или семьи, своеобразному коллективизму, когда берёгся и не мог безнаказанно быть взятым чужаком ни один из членов рода (семьи).
С другой стороны, именно ограниченность, узость сознания людей тех времён в понимании космических законов приводила к тому, что они подходили к понятию справедливости по-своему, не учитывая многих факторов, в том числе и всех обстоятельств того или иного преступления. Это приводило к тому, что ответная мера возмездия часто превышала масштаб самого преступления. Цена виры, платы за преступление могла быть выставлена слишком большая [вспомним, кстати, что само слово «цена» первоначально имело значение «месть», а сокоренное слову «вира» лексема «вера» показывает на законность в языческом праве такого воздаяния: опять же вспомним вышеприведённое французское словосочетание ennemi jurе; («заклятый враг»), которое буквально можно перевести как «законный (дозволенный законом) враг»]. Представители разных племён, но одной человеческой ветви эволюции, безжалостно уничтожали один другого, осуществляя этим самым некоторые из тёмных замыслов «врага рода человечества» и иже с ним.
История знает множество примеров даже из относительно недавнего прошлого, когда убийство одного из членов семьи (или клана) вело за собой целый каскад смертей невинных людей – каскад, который мог продолжаться десятилетиями. А одна из вендетт не прерывалась больше 180 лет (!) – настоящий пир для сущностей, питающихся людской кровью и страданиями.
Вполне возможно, что ритуал «заклятия врага» вызывал последействие, которое могло распространяться и на следующее (или следующие) воплощение поклявшегося, отяжеляя его карму. Ведь развязания уже созданных кармических узлов при помощи такой мести не только не происходило, а, наоборот, образовывало новые. Да и сам шанс встретиться с тем же заклятым врагом очень высок. Так, Агни Йога говорит, что примерно 50% людей, с которыми мы встречаемся в данном воплощении, так или иначе (в разной степени) пересекали свои кармические линии с нашей в прошлых воплощениях: это значительно облегчает нам установление контактов в этой инкарнации. И это говорится о людях, которые не оставили в нашей индивидуальной карме достаточно глубокий след. Что же говорить о ком-то из людей, кто мог лишить нас самого дорогого человека, и расплатиться с кем мы поклялись страшной клятвой, возведя его в ранг заклятого врага. Естественно, что новая встреча с этим человеком давала новый виток вражды, подкрепляемый новыми аналогичными «справедливыми» действиями. И выход из такого поистине замкнутого круга был уже почти не возможен без помощи кого-то из обладателей достаточной для этого духовной силой, кто добровольно совершил бы самопожертвование, взяв на себя часть кармы враждующих сторон и одухотворив её своими страданиями.
Кстати, вышеупомянутое положение из Агни Йоги о 50 процентах может пролить свет на, казалось бы, ничем не мотивированную очень сильную симпатию или, наоборот, антипатию, жуткую неприязнь, возникающую порой при первой встрече с некоторыми людьми. Мы с ними могли быть или очень большими друзьями, или большими (в том числе и заклятыми) врагами в каком-то из предыдущих воплощений. Иногда для ускорения развязывания подобных кармических узлов души бывших врагов могут оказаться в одной семье: они могут быть либо братьями и сёстрами, либо родителями и детьми, испытывая огромные страдания друг от друга. Так, например, согласно высказываниям некоторых духовидцев, нечто подобное стало происходить с душами индейцев, убитых прибывшими из Европы, и их убийцами в последующих после этих убийств воплощениях. Получилось так, что территория, изначально предназначенная для развития душ индейцев, у них была забрана пришельцами вместе с их жизнями. И бывшим индейцам для возможности дальнейшей индивидуальной эволюции не оставалось ничего другого, как начать воплощаться в семьях потомков своих убийц и там опять встретиться со своими обидчиками. Только теперь обидчики в силу многих обстоятельств, обусловленных наработанной кармой, оказывались в куда более невыгодных положениях, чем их бывшие жертвы…
Как уже сказано, во время заклятия человек прибегает к помощи духов, силу которых он использует для достижения цели заклятия. На заклинаемого наводится энергия, охватывающая его как туман, вырывающая его из установленных им до этого взаимосвязей с другими душами. Заклинатель очаровывает, направляет на заклинаемого силу своей воли, усиленную духом, именем которого он заклинает, и заставляет заклятого выполнить желаемое для заклинателя действие: ср. нем. verwunschen («заколдовать») и нем. Wunsche («пожелание»); фран. charme («заклятие; очарование, обаяние; прелесть; чары, волшебство») и фран. charmer («околдовывать, зачаровывать, пленять»). При этом такое заклятие, вероятно, может выполняться и в виде песни: ср. фран. incantation («заклятие») и сокоренные ему лат. canto, -аre («петь»), фран. cantatrice («певица»), фран. cantique («рел. гимн») и лат. cantor («певец»).
К силе заклятия прибегали и лекари, врачи, которыми в древности были жрецы или шаманы. Отсюда и связь их названия со словом: «лекарь» сокоренно греч. logos («слово» > «лексика»), «лёгкий» [ср. «льготы» (облегчение) < logos > англ. light – «свет; лёгкий»], «лекарство» (букв. «то, что облегчает боль»), а «врач» сокоренно «врать» (первонач. «говорить» < лат. vox («голос, звук; слово») > нем. Wort, англ. word).
Об облегчающем боль использовании силы слова говорил ещё выдающийся средневековый иранский по происхождению врач, учёный, поэт, музыкант и философ Ибн Сина Абу Али Хусейн Абдаллах [латинизированное имя Avicenna; 16 августа 980 года – 18 июня 1037 года]. Он утверждал, что, если больному при первом же посещении врача не станет вдвое легче от разговора с этим врачом (от одного только разговора!), то, значит, больной имеет дело не с настоящим врачом. Лекарь должен разобраться в душе пациента (вот почему вначале этим занимались жрецы, духовники), понять через какие грехи в него (вначале – в сознание, а потом – и в тело) вошли духи болезни и уже этим прозрением причин (дверей для болезни) и сообщением о них пациенту наполовину связать действия сущностей, вызывающих болезнь. А для этого больной должен довериться врачу, раскрыть перед ним свою душу и всячески содействовать ему в этой нелёгкой работе.
Самый гениальный врач не способен помочь пациенту, который ему не доверится и не начнёт помогать очищению себя же самого. Даже если такой врач силой своего духа изгонит из больного дух болезни, а пациент не осознал грех, через который в него этот дух вошёл, не раскаялся и не изменил своё сознание и образ жизни, то ничего хорошего из этого в итоге не получится. Вспомним слова Иисуса Христа на этот счёт, зафиксированные в Евангелии от Матфея: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; Тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришед находит его незанятым [там не поселился светлый ангел, который туда вошёл бы в случае искреннего покаяния больного – авт.], выметенным и убранным; Тогда идёт и берёт с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого» (Матф.12:43-45).
Настоящим врачом может быть только тот человек, кто совершил необходимую духовную работу над собой и сумел достаточно укрепиться в праведности. Вспомним, что тот же Иисус Христос «призвав двенадцать учеников Своих, … дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь» (Матф.10:1). Но Он сделал это лишь после того, как ученики достаточно окрепли духовно. Через определённое время до необходимого уровня укрепились в вере и семьдесят «малых апостолов» и тоже получили от Господа подобную власть заклинать духов болезней Его именем.
Но при этом заметим, что эта власть была не безгранична, а в пределах их духовных наработок или, говоря языком Библии, в пределах их веры: апостолы не могли, не в силах были заклясть бесов, которые превосходили их в силе. Вспомним случай, когда подошёл к Иисусу Христу «человек и, преклоняя пред Ним колена, сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду; я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. Иисус же отвечая сказал: о, род неверный и развращённый! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? [слова, адресованные, очевидно, Его ученикам – авт.] приведите его ко Мне сюда. И запретил ему Иисус; и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час. Тогда ученики, приступивши к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его? Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдёт; и ничего не будет невозможного для вас; Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Матф.17:14-21).
Отметим, что в том же православии есть такое явление как экзорцизм (exorcismi conjurations), при котором злой дух заклинается священным именем и специальными заговорами. Право на такой магический акт может получить далеко не каждый, а, как правило, монах, достаточно далеко продвинувшийся по пути духовного становления. Если за экзорцизм возьмётся священник или монах без должной духовной силы и без специального благословения на это, то при образовании канала с нечистым духом может произойти одержание, злой дух может войти и в самого заклинателя и овладеть им.
Итак, врачом мог быть только тот, кто был в состоянии связать своим словом, заклясть тёмную сущность болезни или противопоставить своё заклятие силе заклятья-заговора, то есть порчи-ворожбы [ср. др.рус. «ворог» («враг») и «ворожить»] врага. Врач разрешал [букв. «развязывал» < ректи («сказать»); противоположное «связывать-заклинать»], освобождал от бремени болезни, её тяжести.
Об этом же характере воздействия врача свидетельствует и слово «избавление» (от духа-сущности болезни), сокоренное латинскому корню fa- (со значением «говорить»; fa- > фея; фатум), ст.сл. «баяти» («говорить, заклинать»), болг. «обайвам» («очаровываю»), болг. «бая» («колдовать, заговаривать, ворожить»), «забава» и «обаяние».
Слово «обаяние», родственное по смыслу вышеупомянутому фран. «шарм» и сокоренному ему слову греческого происхождения «харизма», указывает на то, что врач должен вызывать симпатию к себе: без неё больному, мягко говоря, трудно было бы довериться, раскрыться врачу, и невозможно было б установить между ними симпатическую связь. А без такой связи магия почти бессильна.
До наших дней сохранилось выражение «заговаривать зубы», некогда имеющее прямое, буквальное значение, то есть «заговаривать, заклинать сущность, вызывающую зубную боль». О подобном же воздействии говорит и словосочетание «заговаривать кровь», употребляемое в значении «останавливать кровотечение» – то, что делал тот же скандально известный Григорий Распутин, несколько раз останавливавший силой своего заговора кровь у больного гемофилией царевича, когда никакие другие методы не помогали остановить открывшееся кровотечение и он был обречён на смерть от потери крови. При этом заметим, что «кровь заговаривается» не только при кровотечениях: знахарь это может сделать при любом другом заболевании, чтобы изгнать болезнь из крови, а значит – и из самого организма больного.
Интересно то, что слова «врач» и «враг», являющиеся родственными по происхождению (от лат. vox), передают два полюса-противоположности употребления слова-заклятия: на добро и во зло. Ситуация с врачом и врагом в чём-то похожа на идущую к нам с Дикого Запада, где одни психологи (с позволения сказать, разновидность современных магов от науки) ищут ключи к раскрытию сознаний людей для их дальнейшего использования в рекламе с целью «взлома» и захвата сознаний потенциальных покупателей. Другие же психологи ищут способы защитить пострадавших от этих рекламных уловок и стоящих за ними «медвежатников сознаний», эдаких «хакеров человеческой психики». Таким образом при деле находятся и одни («хакеры»), и другие («антивирусники»), совместно уводя человечество в глубины измерений людской психики.
Заметим, что биполярную семантику имеют и производные от рок-ректи-речь. С одной стороны – это вышеупомянутое слово «разрешить» с, так скажем, позитивной семантикой: «освободить, развязать» [ср. укр. «розв’язати задачу» – «решить задачу»]. А с другой стороны, семантика негативного воздействия в таких словах: «урок» (в древности имеющий одним из значений «порча»), укр. «зурочити» («сглазить»), «порча», «порок» (результат нанесения магического удара, порчи).
Того же корня «рок-» и лексемы «зарок» («обет»), «отрок» («не имеющий права голоса» ввиду своего неполнолетия, а, следовательно, непрохождения им инициации) [естественно, что отрок, ещё не прошедший инициации, не способен, не имеет сил, поддержки со стороны племенных духов для какого-либо рода заклятий]. С «рок» сокоренны лексемы «оброк», «обречённый», болг. «заричам се / да се зарека» («заречься, дать клятву, зарок») и болг. «вричам» («обещать, соглашаться»), «обричам / да обрека» («1) обещать; 2) обрекать»).
Вероятно, с «рок» связано и простонародное «урка», которое вполне могло иметь значение «колдун-разбойник», аналогично как в др.рус. языке слово «вор» означало «колдун». Слово «вор» очень похоже на др.рус. «воръ» («ограда») и рус. «воротник» («вход под одежду сверху») [который, кстати, как и другие «входы» – низ одежды и рукава – защищались от возможного колдовского удара-проникновения под одежду вышивкой и соответствующими во время вышивания заклятиями: в древности практическое каждое действие было осознанно-магическим].
Похоже слово «вор» и на русское слово «ворота». Последнее по смыслу можно сопоставить со словом «забор»: забор выполняет такую же защитную функцию. Слово «забор» связано с др.рус. «боронити» («возбранять, запрещать») [ср. укр. «заборона» («запрет») > «брань» («битва»; «ругань» – удар на словарно-энергетическом уровне)]. Похожую семантику можно увидеть и в болгарском языке, где слово «клет» («несчастный, горемычный») связано с «клетва» («клятва, присяга; проклятие») и похоже на «клетка» с тем же значением, что и в русском. В определённом смысле «заклясть» – это всё равно, что посадить заклинаемого в энергетическую клетку: сравните с известными во многих народах выражениями «заколдованный круг» и «порочный круг» (< порок).
Стоит вспомнить также о фольклоре, где встречаются в сказках сюжеты, в которых заговариваются ворота, двери или замки, чтобы их чужой, недоброжелатель не мог открыть [по ходу заметим, что кузнецы, изготавливающие запоры, считались в народе обладателями магической силы: ср. слова «оковы», «коварный», «козни», сокоренные с укр. «коваль» («кузнец»), укр. «кузня» («кузница»), рус. «кузница»]. Тогда вполне понятно, что «вор» – это тот, кто был способен снять такое заклятие и забрать-выкрасть заклинаемое.
Надо добавить, что заклинались также оружие воинов: при этом иногда для закалки мечей использовались пленные – видимо, для того, чтоб энергетика меча изначально, уже начиная с его создания, вбирала в себя, поглощала души жертв и подавляла вражеский эгрегор. Далеко не случайно у японских самураев меч нельзя было просто так вытягивать из ножен: если он вытягивался, то должна быть пролита чья-то кровь – видимо, как жертва за обращение к духу меча. Нельзя было и давать меч в чужие руки: вероятно, чтобы между мечом и его хозяином не встала чья-то враждебная воля, которая могла во время боя быть направлена против обладателя меча. Вспомним, что в той же трилогии «Властелин Колец» некоторые мечи не только заговаривались, а даже имели свои имена и предназначались против определённых врагов. Об оружии, имеющем своё личное имя, вспоминается и в некоторых мифах: например, молот, служащий оружием германо-скандинавскому богу Тору, носил имя Мьёлльнир.
Заклиналось также и большинство кладов, чтобы никто посторонний не мог их найти и разграбить. А если всё же клад был кем-то случайно обнаружен, то другие наложенные на него заклятия могли нанести энергетический удар по тому, кто возжелал стать новым обладателем его содержимого. Вот что пишет о кладах Илья Осипов в своём труде «История кладоискательства на Руси»: «Среди сторожей подземных сокровищ особое усердие проявляла нечистая сила. Ничего не стоило, например, духам-«кладовикам» сделать так, чтоб человек не только клад не нашёл, но и домой не возвратился. В этом им помогал и «Блуд», который заставлял кладоискателей блудить по вроде бы знакомым местам, и «Мара», что насылала на бедолаг различные видения, и другую нечисть. Поговаривали, что закопавший клад скряга нередко продавал душу чертям-«скарбникам» и бесам-«кладовикам». Те надёжно стояли на страже спрятанного богатства. Когда у клада кончается срок зарока, а он ещё не нашёл хозяина, клад становится бродячим и сам обнаруживает место своего пребывания.
По поверьям, бродячий клад – это всегда носитель чьей-то неуспокоенной души, возможно, это душа хозяина, но может быть и другая, приблудная.
На месте, где спрятан такой клад, время от времени можно увидеть призрак человека с неким светящим предметом в руке. Там, где появилось видение, и нужно искать сокровища, однако известно, что большинство людей, которым таким образом открывались бродячие клады, так и не сделались обладателями драгоценностей и в дальнейшем имели очень несчастливую судьбу. Вероятно, они не знали особых «отворных» молитв и правил, которые необходимы для овладения любым кладом».
Отметим, что в практике археологии есть довольно много свидетельств о преждевременной и загадочной смерти тех, кто доставал драгоценности из древних захоронений. Немало, например, неприятностей принесло и приносит сейчас содержимое египетских пирамид, унёсшее также не одну жизнь и наших современников, столкнувшихся с эгрегорами одной из древнейших цивилизаций человечества, возникшей после катастрофы в Атлантиде и являвшейся одной из ветвей уцелевших мистерий атлантов.
С понятиями «рок» и «заклятие» стоит соотнести и понятие «срок» («сказанный, предречённый или назначенный период времени»): ср. выражение «урочный час», а также укр. «термін» («срок»), связанный с понятием «термин» как «межа, граница» [римский бог Терм был защитником границ] и «территория» [вспомним связь заклятия с духом и связь духа с определённой территорией].
По всей видимости, с понятием «срок» тесно соприкасается число «сорок», название которого по своей этимологии является одним из немногих исключений в ряду чисел. И причина здесь, вероятно, не только в похожести этих слов, а ещё и в том, что в эзотеризме срок в сорок суток – это тот срок, за который должен себя проявить любой нечистый дух, вызывающий болезнь: видимо, никто из этих существ не может находиться без энергетической подпитки (их пищи) больше 40 суток и обязательно себя проявит за этот срок, даже если и хотел бы не быть обнаруженным. Интересно, что слово «карантин» в переводе с итал. quarantana (< вульг.лат. quaranta – «сорок»), собственно, и означает «сорок дней», точнее, суток.
По ходу хочется сказать о достаточно поучительном факте, свидетельствующем одновременно и о весе слова, и о силе карантина. Этот факт сообщил украинский профессор-анатом из Киева, академик Станислав Константинович Рудык. Учёный однажды обратил внимание на то, что когда в средневековой Европе довольно часто возникали и иногда прямо-таки полыхали эпидемии, уносящие под час десятки тысяч людских жизней, о подобных эпидемиях в Украине источники ничего не упоминали. Заинтересовавшись этим фактом, учёный со временем выяснил, что украинские священники имели знания, позволяющие им ставить правильный диагноз болезни. Как только человек чувствовал, что заболел чем-то достаточно серьёзным, он обращался к священнику и тот, в случае инфекционного заболевания и в зависимости от его вида, назначал количество дней карантина. Таким образом, больной, в случае необходимости, вовремя и на должный срок изолировался, а инфекция не распространялась дальше и не доходила до размеров эпидемии и тем более – пандемии.
Отметим, что согласно Агни Йоги, 40 суток – это минимальное количество времени, необходимое для разрыва души самого высокого праведника с земным миром. И именно поэтому один из сроков поминания умершего – 40 суток.
Сорок дней и ночей Иисус Христос провёл в пустыне после крещения у Иоанна Крестителя в полном посте и молитве, проходя укрепление духа и искушения от Дьявола (Матф. 4:1-2).
Сорок дней и ночей лился на землю дождь при Ноевом потопе, чтобы «лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди. Всё, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло» (Быт. 7:12-22). Другими словами, прошёл «всепланетарный карантин».
Кратное 40 и число дней, которое, согласно Ветхому Завету, должна очищаться женщина после родов: «Если женщина зачнёт и родит младенца мужеского пола, то она нечиста будет семь дней… И тридцать три дня должна она сидеть, очищаясь от кровей своих; ни к чему священному не должна прикасаться, и к святилищу не должна приходить, пока не исполнятся дни очищения её» (Левит, 12:2-4). То есть, после рождения мальчика женщина должна была очищаться в общей сложности 40 суток, а, как указано там же далее, после рождения девочки срок очищения составляет 80 суток. Вероятно, разница этого срока в 2 раза обусловлена ещё и тем, что женский род сильнее связан с миром материи [ср. матерь (мать) и материальность], миром физическим, а значит – и более подверженной влиянию «Князя мира сего»: вспомним, что библейский Змей первым соблазнил Еву, женщину. Но, с другой стороны, та, что вошла в грех может быстрее найти и выход из него: женщина имеет двойную силу по сравнению с мужчиной, потому что ей надо отдавать много сил во время беременности, родов и для воспитания детей.
Магия числа 40 этим далеко не заканчивается. К примеру, согласно некоторым народным поверьям, человеку не должно отмечать свой 40-летний юбилей: это особая дата, которую надо преодолеть как можно «тише», чтобы, как можно предположить, ненароком не прервать какую-то важную энергетическую нить. Насколько это так – автор не берётся судить. Только не случайно 40 лет и Моисей водил «жестоковыйный» народ Израилев по пустыне, чтобы, как свидетельствует Библия, успеть очистить сознания иудеев от ментальной заразы, сменив при этом два поколения на третье.
Относительно недавно автору пришлось встретить информацию, что если человек решится выдержать 40 суток в полном молчании, не произнося ни одного звука даже наедине с собой, то это, казалось бы простое на первый взгляд ограничение, позволит ему накопить такую духовную силу, которая поможет излечиться от той или иной болезни и, наверняка, приведёт к каким-либо прозрениям. Также вполне возможно, что, если человек будет удерживаться от какого-то греха на протяжении 40 суток, то ему потом будет легче окончательно победить вдохновителя этого греха. А для этого надо бдеть [сокоренно словам «бодрый», «будить», «блюсти», «бодрствовать»], быть на страже.
Вероятно, не случайно на нем. Wort («слово») похоже нем. warten auf («ожидать»), укр. «варта-вартувати» («стража / стеречь») и болг. «вардя» («сторожить, охранять; хранить, беречь; подстерегать, подкарауливать»). Гениальный украинский поэт и художник Тарас Григорьевич Шевченко писал, что на страже возле «рабов немых» поставит слово. Слово-заклятие было не чеку, ставилось как охранник, подобно заклятию на клад. Одни заклятия охраняли своих, а другие использовались при выжидании удобного момента для нанесения магического удара по противнику.
Очень важно отметить, что в фольклоре указывается на то, что при наложении колдунами даже самых сильных заклятий и превращении людей в животных, птиц, растений или каких-то чудовищ, всегда оставалось одно, конечно же, очень тяжёлое условие, при выполнении которого человеком, желающим помочь попавшему в беду, заклятие теряло свою силу. Как правило, это условие требовало выполнения нескольких пунктов – любви к жертве заклятия и совершения какого-то поистине подвига от того, кто взялся противостоять колдовской силе и снять заклятие.
Заклятиями, несущими неприятную или негативную энергию, можно попытаться объяснить значения таких слов, как «ворчать», «мымра», «порицать», «вред», «навет», «наговор» и «эвфемизм». Ворчащий посылает на того, на кого ворчит (пусть даже тот находится очень далеко и не слышит это ворчание), негативную энергию раздражения и поэтому мы подсознательно ощущаем неприятные эманации от ворчащего, даже если оно вроде бы и не касается нас. Не выглядит обаятельным в наших глазах и тот, кого называют «мымрой». Последнее слово сокоренно болг. «мъмря» («выговор, порицание; ворчание, бормотание»).
Слово «порицание», сокоренное «рок-ректи», имеет подоплёку справедливого заклинания за какие-то плохие поступки, выговора, который, конечно же, для провинившегося выглядит как неприятное. Того же происхождения и лексема «отрицать», которая в др.рус. имела значение «запретить».
Слово «вред» («порча, зло, ущерб, убыток») этимологически связано с «привередливый» [<«вередливый» – «неженка, слабый здоровьем» < др.рус. «веред» – «боль, болячка»] и «бередить» («причинять боль прикосновением к ране»). Так как слово «вред» в др.рус. языке имело значения «болячка, рана; нарыв (чирей)», то сам вред вполне мог быть следствием вражеского заговора, заклятья-порчи. Можно допустить, что лексема «вред» сокоренна словам нем. Wort, др.рус. «врать» («говорить») и «ворожить».
Слово «навет» берёт своё начало от вет-[1], а родственное др.рус. слово «извет» имело значение «порча», а в иной своей форме – «наговор, донос».
«Наговор», по сути, тот же «навет» и родственен «заговору» в значении «заклятие» с отрицательным смыслом: осуществлялась не защита от болезни, а наоборот – её насылание. Так, например, в украинском языке выражение «щоб ти сказився»[2], первоначально означало ни что иное, как пожелание, чтоб тот, кому это говорилось, попал «в лапы» нечистой силы: примерно как по-русски звучит «чтобы тебя чёрт забрал»[3]. При этом отметим, что укр. «сказ» имеет значение «бешенство», сокоренно рус. «сказание», лат. casus («падение; крушение, крах, падение; гибель, смерть; ошибка, погрешность, проступок…») и лат. causa («причина»[4]), и указывает на наговор, порчу.
Эвфемизмы[5] – слова или выражения, заменяющие те, которые по каким-либо причинам нежелательно или неудобно употреблять, или те, на которые были наложены табу, если обратиться к магической стороне некоторых эвфемизмов древности. Одним из частных случаев употребления эвфемизмов можно считать замену названия животного-тотема. Как известно, слово «тотем» в переводе с языка индейского племени оджибве буквально означает «его род». Говоря о тотемизме можно заметить, что эта разновидность религии чем-то похожа на чисто коммерческие, взаимовыгодные отношения. Эгрегор племени шаман связывал энергетически-симпатической связью с эгрегором животного-тотема.
В трудные минуты групповой дух животного-тотема приходил на помощь племени, а племя за это платило тем, что в нём был культ этого животного: групповому духу посылалась психическая энергия во время ритуальных действий, жертвоприношений, молитв. Чем теснее была такая связь, тем лучше жилось как животному-тотему, так и племени. При этом такая взаимосвязь была не чем-то условным, а очень конкретным практическим использованием такого вида магии. При хорошо налаженной симпатической связи племени и тотема в случае, если такая энергетическая связка не помогала и кого-то из членов племени всё же убивали, то погибала одна из особей животного-тотема.
Истинное имя тотема, по всей видимости, могло скрываться не столько из-за того, что враг мог узнать какой именно тотем у племени , сколько с целью скрыть само истинное имя тотема, чтобы враг не мог его использовать в своём заклятии-порче. Язык каждого племени (как и вся его жизнь) был построен на определённых вибрациях, а имя тотема занимало в нём высокое иерархическое положение, было одним из главных энергоузлов племени. Именно слово, означающее истинное имя животного-тотема, и использовалось шаманом для создания энергоканалов симпатической связи с тотемом. И поэтому, вплетая в своё заклятие имя тотема на род-ном языке племени, против которого наносился магический удар, врагу легче было бы вбить энергетический клин между этим племенем и его тотемом, установить необходимую для магии симпатическую связь с племенем-жертвой и куда более эффективно использовать силу наговора.
Вышеизложенное об имени тотема – авторская догадка, основанная на древнем мистико-магическом характере языков тех времён, но она может объяснить использование эвфемизма в подобном случае иносказания. Конечно, каждое из имён-эвфемизмов отображало какое-то из качеств тотема, но первое (главное, истинное, мистическое) имя должно было передавать саму суть существа, стоящего за этим именем, его дух. А эвфемизм позволял эту суть скрыть от посторонних, хотя понятие тотема (его образ) сохранялось: имеется в виду понятие конкретного животного-тотема, а не общее понятие тотема. В таком случае во времена поголовной магии и колдовства эвфемизм мог быть своеобразной защитой от вражеских заклятий. Другими словами, табу, запрет на произнесение истинного имени тотема, могло нести одновременно и сакральный, и чисто практический смысл.
Интересно, что словом «табу» у полинезийцев называлось как всё священное, так и всё нечистое, всё проклятое. Отголоски чего-то подобного можно увидеть и во французском языке, где слово sacré означает «святой», а это же слово в некоторых словосочетаниях может нести значение нечистой силы – антипода святому: например, в выражениях «Je ne peux pas ouvrir cette sacrée porte!» (Не могу отворить эту проклятую дверь!) или «Ces sacrés soulièrs!» («Эти чёртовы туфли»). По этому факту можно судить, что табу распространялось на те области, с которыми мог иметь дело только посвящённый должного уровня – маг или шаман.
Стóит отметить, что заговоры, согласно двухтомной энциклопедии «Мифы народов мира» , – это особые тексты формульного характера, которые были самым тесным образом связаны с мифом и со всей мифопоэтической сферой. Вспомним эзотерическое понимание мифа Даниилом Андреевым в «Розе Мира», где миф воспринимается как некая идея, программа раз-вития, Слово, переданное людям через посвящённых из небесных миров. Именно поддержкой небожителей и эгрегора мифа и пытались заручиться заклинатели, которые при помощи заговора устанавливали симпатическую связь между мифом, своей волей и объектом, на который направлялся заговор: без связи с Небом или его антиподом заговор просто не имел силы и не действовал.
В завершение скажем, что вполне возможно, что выражения «овладеть ситуацией» или «взять ситуацию в свои руки» могли быть порождены и мистически-магическим пониманием слова, когда человек подбирал нужное слово-ключ к происходящему, входил в такое измерение, откуда мог до определённой степени управлять событиями. И, конечно, подобное не было бы возможным без нужного уровня связи с мифом, Словом, частью которого такой человек становился и силой которого он мог потом управлять процессами вокруг и внутри его.
